Юрий Норштейн в Сарове

Недавно в Доме ученых выступал режиссер, сценарист, продюсер, актер Юрий Норштейн.

Его речь, как и мультфильмы, отличалась мудростью и образностью. Кроме истории – своей и своего творчества – Юрий Борисович поведал, что есть некий абсолют мастерства, которого можно добиться в разных видах искусства.

Насекомые, звери, птицы, туман, дождь – словом, природа с ее тайнами выходит в мультфильмах Норштейна на передний план, изредка впуская в кадр гудящие машины или пустой дом, который сам себя забивает ставнями, или полуразрушенные дворянские усадьбы…

Сложно представить, как во времена жесткой цензуры и жестких же требований к форме, могли возникнуть фильмы с такой метафорической свободой. Кажется, что до конца свое дитя не может познать даже сам автор, который признался в неутолимой страсти к импровизации. Приступая к фильму, он никогда не знает, какие очертания в конечном счете примет его новое творение.

– Как понять ваши яблоки, которые рефреном идут через «Сказку сказок»? – спросили Юрия Борисовича.

– Это то самое обыденное, привычное, за которое приходится платить ценой собственной жизни… Помните, силуэты мужчин в касках, уходящих на войну?

Зрители-дети, как и взрослые, поражались удивительно правдивым моментам мультфильмов. Какой Диснейленд покажет, как, например, Волчок пробует печеную картошку, обжигаясь и наслаждаясь, или как двигаются щечки у зайца, который ест морковку? А торжественный салют, на который пустыми взорами из своих одиноких домов смотрят Цапля и Журавль? А «потусторонние» глаза Ежика, пришедшего-таки к Медвежонку, но так и не расставшемуся со своей белой мечтой? А зайка, который бросается в избушку, где идет смертный бой лисы и петуха? У Даля вы не найдете подробностей этого сражения. А Норштейн селит в избушку зайца боевого петуха, который при малейшей тревоге хватается за саблю, желая защитить лубяную избушку и своего простодушного друга-балалаечника…

Хоть и чувствуется, что это импровизация, но под рукой художника она сразу облекается глубоким смыслом, не попадая в раздел «красивостей».

– Юрий Борисович, вы сами – художник мультфильма «Сеча на Керженце» режиссера Иванова-Вано. К сожалению, мы сегодня его не увидели… Там у вас даже крестьяне иконописны. С живописью – понятно, это составная часть вашей жизни. А как вы относитесь к иконописи?

– Да, я считаю иконопись самым совершенным видом искусства. У меня сын ею занимается. Он сам выбрал себе такой путь…

– Вы в выступлении часто цитируете поэтов – Бродского, Пастернака. Похоже, вас вдохновляет поэзия…

– Да, но вы удивитесь,  если я скажу, что, пожалуй, самый мой любимый и наиболее часто цитируемый поэт – это, пожалуй, Маяковский.

В анимации Норштейн использует специальную технику многоярусной перекладки изображения, что придает мультфильмам эффект трехмерного изображения, и наотрез отказывается пользоваться анимационной компьютерной графикой. Хотя при более детальном разговоре все-таки сознался, что в определенных моментах, когда нужно размножить изображение, он прибегает к помощи компьютера…

И неудивительно, что японцы в особом восторге от творчества Юрия Борисовича, которое в большой мере медитативно, неоднозначно и удивительно красиво. На его огонь воистину можно смотреть бесконечно. Как и мысленно повторять слова художника об «удельном весе затраченного на искусство труда». Конечно, компьютерная графика во многом облегчила нам жизнь, но не приведет ли «цифра», придуманная для экономии времени и сил творца, к девальвации плодов художественного труда? Что ни говори, а настоящих мультиков мы в последнее время видим ой, как немного!

Будем ждать новый фильм Норштейна – гоголевскую «Шинель», которая снимается уже более двадцати лет. Но, посмотрев двадцать минут из «Шинели», едва ли не каждый счел, что настоящие фильмы «на раз» не создаются…

И. Егорова